Клавдия Ивановна была глупа, и ее преклонный возраст не позволял надеяться на то, что она когда-нибудь поумнеет.

Сделал свое дело – и уходи.

В страхкассе разве доктора? И здорового залечат!

В восьмом классе он узнал «Логику», «Христианские нравоучения» и легкую венерическую болезнь.

В письме он написал латинскими буквами: «Nacosia – vicousi!».

Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?

Мой папа, – говорил он, – был турецко-подданный.

Низкий сорт. Не чистая работа.

У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.

По семейному делу поссорился он с женой, а она из обидчивой фамилии. Плюнула ему в рожу и удрала через границу к родителям. Этот знакомый посидел дня три один и видит – дело плохо: обеда нет, в комнате грязно, и решил помириться.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Лед – тронулся!

Бриллиантовый дым держался под потолком.

Вы довольно пошлый человек, – возражал Бендер, – вы любите деньги больше, чем надо.

Но ведь это же лавочничество! – закричал он. – Начинать полуторастатысячное дело и ссориться из-за восьми рублей! Учитесь жить широко!..

Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза.

Духовой оркестр – путь к коллективному творчеству.

Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу.

Меня сенат не уполномочил.

Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.

Набил бы я тебе рыло, – мечтательно сообщил Остап, – только Заратустра не позволяет.

Жизнь кипела и переливалась через край.

Так, может быть, вы, святой отец, партийный?

Вы аферист, – крикнул Ипполит Матвеевич, – я вам морду побью, отец Федор.

Таинственный соперник. Его нужно опередить, а морду ему мы всегда успеем пощупать.

Ближе к телу, как говорил Мопассан.

Ну, пока! Пишите письма!..

Почем опиум для народа?

Предоставим небо птицам, а сами обратимся к стульям.

После сегодняшнего свидания министров на яхте – никакое сближение невозможно. Он меня боится.

Перед этими ботиночками ни один стул не устоит.

Скоро только кошки родятся.

Знойная женщина, – сказал Остап, – мечта поэта.

Ну как, будем выписывать ешаков или трамвай построим?

Дышите глубже – вы взволнованы.

Когда женщина стареет, с ней могут произойти многие неприятности – могут выпасть зубы, поседеть и поредеть волосы, развиться одышка, может нагрянуть тучность, может одолеть крайняя худоба, – но голос у нее не изменится. Он останется таким же, каким был у нее гимназисткой, невестой или любовницей молодого повесы.

– Ваше политическое кредо? – Всегда!

Остапа удержать было нельзя. Его несло.

Великий комбинатор чувствовал вдохновение – упоительное состояние перед выше-средним шантажом.

При наличии отсутствия…

Вы должны молчать. Иногда для важности надувайте щеки.

Остапа несло.

Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.

Природа одарила ее щедро. Тут было все: арбузные груди, краткий, но выразительный нос, расписные щеки, мощный затылок и необозримые зады.

Выезжаю с докладом в Новохоперск. К обеду не жди. Твой Суслик.

До отхода поезда сидели в уборной, опасаясь встречи с любимой женщиной.

Как много жизни, полной пыла, страстей и мысли, глядит на нас со статистических таблиц!

Такие создания никогда не бывают деловыми знакомыми – для этого у них слишком голубые глаза и чистая шея.

Отлично устроимся, – сказал Остап, – приличная кубатура для Москвы. Если мы уляжемся все втроем на пол, то даже останется немного места.

– Лиза, пойдем обедать? – Мне не хочется. Я вчера уже обедала.

– Аппетит приходит во время еды. – Приходит или проходит?

Отсутствие женской ласки сказывается на жизненном укладе.

Ты уж меня не виновать.

Любовь сушит человека. Бык мычит от страсти. Петух не находит себе места. Предводитель дворянства теряет аппетит.

Поедем в номера!

Ипполит Матвеевич действительно развеселился. Как видно, его веселье носило несколько предосудительный характер, потому что часам к одиннадцати утра он проснулся в отделении милиции.

Для того, чтобы добыть стулья, существует много старых испытанных приемов: 1) простое знакомство, 2) любовная интрига, 3) знакомство со взломом, 4) обмен, 5) деньги и 6) деньги.

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12.000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.

Рост Эллочки льстил мужчинам.

Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой – в ее словаре было около ста восьмидесяти слов.

До свиданья, дефективный.

Остап постучал в дверь, совершенно не думая о том, под каким предлогом он войдет. Для разговоров с дамочками он предпочитал вдохновение.

Действовать смело. Никого не расспрашивать. Побольше цинизма. Людям это нравится. Через третьих лиц ничего не предпринимать. Дураков больше нет.

В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый усатый человек с высшим образованием, абсолютно голый и покрытый шевелящейся еще мыльной пеной. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно – пропадать.

Не мучьте дитю, – забасил он наконец, – где стул?

Для гиганта мысли и отца русской демократии масштаб как будто небольшой.

Вы мне, в конце концов, не мать, не сестра и не любовница.

Скажите, а покойная ваша теща не любила шутить?

– Обниматься некогда, – сказал он, – прощай, любимая! Мы разошлись, как в море корабли.

Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом.

– А я тоже… Я тоже пострадал! – поспешно вставил Киса. – Это когда же? Когда вы кобелировали за чужой женой?

В вашем возрасте кобелировать просто вредно!

Из двух зайцев, – сказал он, – выбирают того, который пожирнее.

Жизнь весны кончилась – в люди ее не пускали. А ей так хотелось к памятнику Пушкина, где уже шел вечерний кобеляж, где уже котовали молодые люди в пестреньких кепках, брюках-дудочках, галстуках «собачья радость» и ботиночках «Джимми».

Киса, вы пошляк.

Мне только справку, вы же видите, что я даже калош не снял.

Что же ты молчишь, как Лига Наций?

Кобелировать – это значит ухаживать за молодыми девушками с нечистыми намерениями.

Что же вы стоите, как засватанный.

Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!

Электричество плюс детская невинность – полная гарантия добропорядочности фирмы.

Забывчивость, простительная женщине с большим сердцем!

Вам нужно побриться и почиститься. У вас просто босяцкий вид.

На голодный желудок нельзя говорить такие глупые вещи. Это отрицательно влияет на мозг.

Витамины, дорогой товарищ предводитель, даром никому не даются.

Когда будут бить – будете плакать, а пока что не задерживайтесь! Учитесь торговать!

Дело помощи утопающим – дело рук самих утопающих.

Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.

Товарищи! – заверещал одноглазый. – Смотрите все! Любителя бьют.

Берегите пенсне, Киса, – в отчаянии крикнул Остап, бросая весла, – сейчас начнется!

Господа! – воскликнул вдруг Ипполит Матвеевич петушиным голосом. – Неужели вы будете нас бить?!

Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.

Вы – свинья, гражданин предводитель!

Эх, Киса, – сказал Остап, – мы чужие на этом празднике жизни.

Утром деньги вечером стулья, или вечером деньги, а на другой день утром – стулья.

Время, – сказал он, – которое мы имеем, – это деньги, которых мы не имеем.

Пан или пропал. Я выбираю пана, хотя он и явный поляк.

– Никогда Воробьянинов не протягивал руку… – Так протянете ноги, старый дуралей!

Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.

У вас талант к нищенству заложен с детства.

Нищим быть не так-то уж плохо, особенно при умеренном образовании и слабой постановке голоса.

Мусик!!! Готов гусик?!

Я кормилец семьи, – сказал он, – мне полагается усиленное питание.

Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!

Отдай колбасу, дурак! Я все прощу!

Ах, орлуша, орлуша, большая ты стерва!

Вы скоро совсем отупеете, мой бедный друг.

Пятьсот рублей могут спасти отца русской демократии.

Не учите меня жить. Я теперь злой. У меня есть деньги.

Ну, друже, готовьте карманы.